Memento mortis
Осторожно, здесь много мяса-крови-трупов, всякая рвотина-блевотина.
Не советую читать никому.
>>> >>> >>>
Шел как-то Тов куда-то. Он поднял правую ногу, и, не касаясь земли, поставил её перед собой. Убедившись в своей устойчивости, он поднял другую ногу, левую, и тоже, как и правую, оторвал её от земли и поставил перед собой. Затем он опять проделал это с правой ногой, а потом опять с левой. И снова с правой. За время прогулки он совершил это более семисот раз. Он так увлекся, что совсем забыл о пункте назначения, и потерялся.
«Где это я?»
Тов огляделся. Кругом была кромешная тьма и тишина, лишь он был хорошо освещен, будто в какой-то компьютерной игре. Он наклонился, чтобы прощупать землю под собой. Оказалось, вокруг него плоская, бесконечная каменная плита. Или не бесконечная - сложно было сказать. Она была черной на черном. Но Тов чувствовал себя уверенно.
«Наверное, пока я шел, Солнце потухло, и мир погрузился во тьму. Теперь надо ждать, пока его починят. Но что делать? Стоять на месте? Или куда-то идти? А куда же я шел?»
Тов подумал минут семь-восемь, и решил, что стоять бесполезно. Надо идти вперед. Он поставил одну ногу перед собой, убедился в совершении шага, затем переместил другую ногу вперед, сделав её передней. А потом она снова стала задней, на следующем шаге. А на следующем за ним всё повторилось. Тов пошел вперёд. Или назад, трудно было сказать (опять же). Пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, когда Тов только оказался во тьме, он поворачивался во все стороны, и, возможно, сбился с курса, или даже повернулся на 180 градусов.
«Вот бы ни во что не врезаться. Или врезаться. Так было бы интереснее.»
Вдруг Тов наступил на что-то скользкое.
- Фу!
Присмотревшись, Тов увидел, что это кусочек плоти. Он тоже был освещен, как и сам Тов, непонятным источником света, и выделялся во тьме. И как Тов его раньше не заметил? В прочем, он не заметил и кровавый след, тянущийся от этого кусочка плоти. Тов решил идти по следу. Так он несомненно куда-нибудь придет, и что-нибудь увидит. Надоело находиться во тьме, и видеть только свои руки и ноги, так можно и с ума сойти. Хотя кровавые следы и куски мяса его пугали. На пути ему попадались еще куски плоти, все больше и чаще, а след становился все шире. Вскоре Тову пришлось перешагивать и обходить целые небольшие горы мяса, а иногда и вовсе наступать на него, чтобы пройти. Внезапно, будто Тов завернул за угол, он увидел огромную кучу плоти справа от себя. Будто рядом с ним была огромная черная стена, и теперь, обойдя её, Тов увидел, что находилось по другую сторону. Огромная, похожая на свалку, гора мяса. В некоторых местах оно было уже серое, в некоторых ярко-алое. В некоторых местах еще шевелились прожилки и пульсировали вены, а в некоторых даже были открытые глаза.
- Кто здесь?
- Тов услышал женский хриплый шепот позади себя. Он тут же повернулся и вскрикнул от ужаса. Позади него, метрах в десяти над землей висела женщина. Она была огромного размера, раза в три больше нормального человека. Она была абсолютно голой. Её руки были сложены вместе, перевязаны серой нитью, которая тянулась в бесконечную пустоту вверх. Вся её кожа была покрыта нарывами и ранами, волосы были редкими и жирными, и закрывали глаза. Губы были серо-черные и потрескавшиеся. Из груди когда-то выходил какой-то серый гной, но он давно засох, и прилип к животу. Живот был огромный, будто женщина была беременна несколькими близнецами, весь в складках и шрамах. У неё не было ног, они были грубо оторваны, и на их месте виднелись почерневшие раны. Были видны отломленные кости. Из её огромного растянутого влагалища торчала голова рождающегося ребенка. У него были закрыты глаза, а все тело было покрыто алой кровью и слизью. Он сильно отличался от серой и больной матери. Она издала стон, через мгновение перешедший в хриплый крик, и ребенок вырвался из чрева. Через мгновение, еще, сразу два ребенка, таки же красных, с усилием вырвались из тела матери, и упали на пол, вслед первому ребенку. На полу было много детей. Сотни новорожденных. Многие из них не двигались. Некоторые уже стали серыми и синими, а свежие, упавшие сверху недавно, живо шевелили руками и ногами, будто пытаясь за что-то ухватиться или убежать отсюда. Стояла гробовая тишина, дети не издавали ни звука. Оказалось, что их рты были так же «склеены», как и глаза. Женщина глубоко и с болью дышала.
- Убей меня, - сказала она Товклтовыклу. - Убей, ради Бога, я ждала тебя многие годы. Убей...
Товклтовыкл с ужасом смотрел на женщину, и даже прикрыл рот руками. Женщина издала стон, и родила еще одного ребенка. Точней двоих. Это были сиамские близнецы.
- К-к.. К-к... вы...
- Я порождаю жизнь. Но глупо и неправильно. Я не должна быть здесь. Это проклятие.
- И вы... Как?
- Послушай меня... По ту сторону черной стены, прямо впереди меня, находится такая же, как я. Она порождает смерть. Иди к ней, умоляю. Расскажи. Она сможет меня убить.
Тов не стал спорить и побежал прочь. Он не заметил ребенка под ногами, споткнулся, упал, и снова побежал. Еще быстрее. Скорее за стену, скорее подальше отсюда.
«Какой ужас! Я сплю? Мне снится кошмар? Или я сошел с ума совсем?»
Так быстро Тов еще ноги не переставлял. Он даже не заметил, как врезался во что-то холодное и упал.
- Ой! - Тов потер лоб и посмотрел вперед. Перед ним стоял большой черный трон, а на нём сидел огромный скелет, примерно такого же размера, как рожающая женщина. Скелет был неподвижен, кристально белый, не похожий на настоящий. Как и трон, и все вокруг казалось невообразимо чистым и ненастоящим. Или, так казалось лишь после гниющего мяса? Тов встал, долго смотрел на скелет, и размышлял, туда ли он попал. Наверное, туда, но что он скажет порождающей жизнь? Что он нашел только скелет, и ничем не может помочь? Что порождающая смерть давно уже сама себе породила, и умерла, оставив от себя скелет? А может, так и должно быть? - Простите, а Вы не разговариваете?
- А то! - прозвучал женский голос. Скелет пришел в движение и занял более удобную позу, оперевшись на боковушку трона локтем. - Дааавно здесь никого не было. Не думала, что кто-то сюда проберется. К тому же такой живой. Живенький. Животненький. Словно кролик или летучая мышка. С внутренностями и всем прочим. Хи-хииии!! Ну, зачем пришел? Рассказывай, как тебе живется?
- П-простите... А Вы - Порождающая смерть?
- А ты видишь здесь цветущие сады, гуляющих людей, всякую живность, прыгающую по зеленым полянкам, и ручейки всякие, бабочки, лягушки? - Скелет развел руками. - Дорогой мой, здесь только смерть. И больше ничего.
- Здравствуйте... Я тут случайно встретил порождающую жизнь, и она послала меня к Вам.
- Ооооо... И как она?
- Плохо. Она просила Вас помочь ей. Она хочет умереть.
- С чего вдруг?
- Я не знаю, ей тяжело.
- ПФ! Тяжело? Страдает, бедняжка? Ну ведь в страдании жизнь. Пока чувствуешь боль - живёшь. Пока испытываешь страх, эмоции, плохое и хорошее - живёшь. И только в этой вашей жизни, только благодаря вашим страданиям, ценится смерть. Зачем мне ей помогать?
- Она говорит, что не должна находиться здесь, что это неправильно.
- Глупая! Но живая, оно и ясно. Все живые обвиняют в своем неумении жить обстоятельства вокруг себя.
- То есть, Вы не поможете?
- Почему не помогу? Помогу! Смерть для того и нужна, чтобы заканчивать жизнь. Правда, в этом случае я недостаточно компетентна. Там так всё запущено, что и заканчивать нечего. Мне не по силам такое зациклившееся безумие. Но, поскольку ты явился ко мне, весь такой красивенький, живой-живехонек, молоденький принц с кровавыми коленками, я, так и быть, придумаю что-нибудь.
Тов посмотрел на свои коленки. Видно, упав, он испачкался в крови. В голову сразу вернулись трупы детей и мясо, и ему не захотелось возвращаться.
- Вот. - Скелет оторвала от мизинца своей левой руки последнюю маленькую косточку. - Возьми. Как только она это съест, она родит моего клона, тем самым породит смерть. В некотором роде... И поскольку это против её сущности, она наверняка умрет. А не умрет - так перестанет порождать жизнь.
- Спасибо. До свидания.
Тов взял косточку, и пошел к порождающей Жизнь. Она успела родить еще нескольких детей. После очередной тройни её стошнило кровью, и, пытаясь обратиться к товклтовыклу, она издала лишь какой-то булькающий рык.
- Я вернулся. Вот. - Тов показал женщине кость. - Если вы это съедите - всё кончится.
- Скорее...
- Но как? Вы так высоко, и связаны.
- Умоляю...
Тов стал думать, как же положить кость ей в рот. Нужна лестница. Можно, конечно, использовать куски мяса и мертвых человечков, чтобы соорудить что-то, на что можно было забраться...
- А может, я вам это в рот брошу?
- Как хочешь. Только скорее.
- Ну тогда откройте, пожалуйста, рот, и не закрывайте.
Порождающая широко открыла рот. Из него вышло еще несколько капель крови и гноя. Тов прицелился... Был бы он более спортивным, он бы с легкостью это сделал, но Тов никогда ничем подобным не занимался, да и он находился под большим впечатлением от увиденного, так что все вышло не по плану. Косточка попала чуть ниже и приклеилась к шее, покрытой полувысохшей кровью и гноем.
- О, нет!
- Ты не попал?
- Я промахнулся. А она приклеилась. Нужно её чем-нибудь сбить.
- Ну так давай. Скорей.
Тов подобрал с пола небольшой кусочек мяса и бросил его в женщину. Не получилось - мимо. Он попробовал ещё. И ещё. Не получается. Порождающая жизнь стала извиваться, в надежде на то, что косточка сама отвалится.
- Возьми что-нибудь потяжелее. Брось тех близнецов. - сказала женщина.
- Детей? Бросить?
- Да, так ты точно не промахнешься.
- Не буду я бросать детей!
- Умоляю, сделай что-нибудь!
Тов все же решил не кидаться мертвыми детьми, и, разогнавшись, прыгнул на порождающую, пытаясь за что-то ухватиться, залезть по ней к косточке, и сразу же положить в рот. Но руки порождающей не выдержали их с Товклтовыклом веса, и они упали на землю. Кисти женщины некоторое время еще оставались сверху, привязанные серой лентой, а после тоже упали вниз, выпав из петель.
- Ой, МАМА! Простите!
- Ничего. Я уже очень давно не чувствую рук. Скорее, действуй!
Тов оторвал косточку смерти от шеи и затолкал ей в рот. Порождающая жизнь её проглотила, и тут же начались роды. Её живот вздулся ещё сильнее, она закричала от боли, а через мгновение затихла, застыв навечно. Её живот разорвало на части, и оттуда вылез уже вполне взрослый мальчик лет десяти. Он показал Тову свой мизинец на левой руке. Его кончик был белым, и сильно отличался от цвета остальной кожи.
- Привет, - сказал мальчик. - Ты мой папа?
Тов очнулся. Он оказался дома, лежащим на полу кухни. Отходняк от такой галлюцинации был долгий. Но все прошло.
Не советую читать никому.
>>> >>> >>>
Товклтовыкл и Смерть 2
Шел как-то Тов куда-то. Он поднял правую ногу, и, не касаясь земли, поставил её перед собой. Убедившись в своей устойчивости, он поднял другую ногу, левую, и тоже, как и правую, оторвал её от земли и поставил перед собой. Затем он опять проделал это с правой ногой, а потом опять с левой. И снова с правой. За время прогулки он совершил это более семисот раз. Он так увлекся, что совсем забыл о пункте назначения, и потерялся.
«Где это я?»
Тов огляделся. Кругом была кромешная тьма и тишина, лишь он был хорошо освещен, будто в какой-то компьютерной игре. Он наклонился, чтобы прощупать землю под собой. Оказалось, вокруг него плоская, бесконечная каменная плита. Или не бесконечная - сложно было сказать. Она была черной на черном. Но Тов чувствовал себя уверенно.
«Наверное, пока я шел, Солнце потухло, и мир погрузился во тьму. Теперь надо ждать, пока его починят. Но что делать? Стоять на месте? Или куда-то идти? А куда же я шел?»
Тов подумал минут семь-восемь, и решил, что стоять бесполезно. Надо идти вперед. Он поставил одну ногу перед собой, убедился в совершении шага, затем переместил другую ногу вперед, сделав её передней. А потом она снова стала задней, на следующем шаге. А на следующем за ним всё повторилось. Тов пошел вперёд. Или назад, трудно было сказать (опять же). Пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, когда Тов только оказался во тьме, он поворачивался во все стороны, и, возможно, сбился с курса, или даже повернулся на 180 градусов.
«Вот бы ни во что не врезаться. Или врезаться. Так было бы интереснее.»
Вдруг Тов наступил на что-то скользкое.
- Фу!
Присмотревшись, Тов увидел, что это кусочек плоти. Он тоже был освещен, как и сам Тов, непонятным источником света, и выделялся во тьме. И как Тов его раньше не заметил? В прочем, он не заметил и кровавый след, тянущийся от этого кусочка плоти. Тов решил идти по следу. Так он несомненно куда-нибудь придет, и что-нибудь увидит. Надоело находиться во тьме, и видеть только свои руки и ноги, так можно и с ума сойти. Хотя кровавые следы и куски мяса его пугали. На пути ему попадались еще куски плоти, все больше и чаще, а след становился все шире. Вскоре Тову пришлось перешагивать и обходить целые небольшие горы мяса, а иногда и вовсе наступать на него, чтобы пройти. Внезапно, будто Тов завернул за угол, он увидел огромную кучу плоти справа от себя. Будто рядом с ним была огромная черная стена, и теперь, обойдя её, Тов увидел, что находилось по другую сторону. Огромная, похожая на свалку, гора мяса. В некоторых местах оно было уже серое, в некоторых ярко-алое. В некоторых местах еще шевелились прожилки и пульсировали вены, а в некоторых даже были открытые глаза.
- Кто здесь?
- Тов услышал женский хриплый шепот позади себя. Он тут же повернулся и вскрикнул от ужаса. Позади него, метрах в десяти над землей висела женщина. Она была огромного размера, раза в три больше нормального человека. Она была абсолютно голой. Её руки были сложены вместе, перевязаны серой нитью, которая тянулась в бесконечную пустоту вверх. Вся её кожа была покрыта нарывами и ранами, волосы были редкими и жирными, и закрывали глаза. Губы были серо-черные и потрескавшиеся. Из груди когда-то выходил какой-то серый гной, но он давно засох, и прилип к животу. Живот был огромный, будто женщина была беременна несколькими близнецами, весь в складках и шрамах. У неё не было ног, они были грубо оторваны, и на их месте виднелись почерневшие раны. Были видны отломленные кости. Из её огромного растянутого влагалища торчала голова рождающегося ребенка. У него были закрыты глаза, а все тело было покрыто алой кровью и слизью. Он сильно отличался от серой и больной матери. Она издала стон, через мгновение перешедший в хриплый крик, и ребенок вырвался из чрева. Через мгновение, еще, сразу два ребенка, таки же красных, с усилием вырвались из тела матери, и упали на пол, вслед первому ребенку. На полу было много детей. Сотни новорожденных. Многие из них не двигались. Некоторые уже стали серыми и синими, а свежие, упавшие сверху недавно, живо шевелили руками и ногами, будто пытаясь за что-то ухватиться или убежать отсюда. Стояла гробовая тишина, дети не издавали ни звука. Оказалось, что их рты были так же «склеены», как и глаза. Женщина глубоко и с болью дышала.
- Убей меня, - сказала она Товклтовыклу. - Убей, ради Бога, я ждала тебя многие годы. Убей...
Товклтовыкл с ужасом смотрел на женщину, и даже прикрыл рот руками. Женщина издала стон, и родила еще одного ребенка. Точней двоих. Это были сиамские близнецы.
- К-к.. К-к... вы...
- Я порождаю жизнь. Но глупо и неправильно. Я не должна быть здесь. Это проклятие.
- И вы... Как?
- Послушай меня... По ту сторону черной стены, прямо впереди меня, находится такая же, как я. Она порождает смерть. Иди к ней, умоляю. Расскажи. Она сможет меня убить.
Тов не стал спорить и побежал прочь. Он не заметил ребенка под ногами, споткнулся, упал, и снова побежал. Еще быстрее. Скорее за стену, скорее подальше отсюда.
«Какой ужас! Я сплю? Мне снится кошмар? Или я сошел с ума совсем?»
Так быстро Тов еще ноги не переставлял. Он даже не заметил, как врезался во что-то холодное и упал.
- Ой! - Тов потер лоб и посмотрел вперед. Перед ним стоял большой черный трон, а на нём сидел огромный скелет, примерно такого же размера, как рожающая женщина. Скелет был неподвижен, кристально белый, не похожий на настоящий. Как и трон, и все вокруг казалось невообразимо чистым и ненастоящим. Или, так казалось лишь после гниющего мяса? Тов встал, долго смотрел на скелет, и размышлял, туда ли он попал. Наверное, туда, но что он скажет порождающей жизнь? Что он нашел только скелет, и ничем не может помочь? Что порождающая смерть давно уже сама себе породила, и умерла, оставив от себя скелет? А может, так и должно быть? - Простите, а Вы не разговариваете?
- А то! - прозвучал женский голос. Скелет пришел в движение и занял более удобную позу, оперевшись на боковушку трона локтем. - Дааавно здесь никого не было. Не думала, что кто-то сюда проберется. К тому же такой живой. Живенький. Животненький. Словно кролик или летучая мышка. С внутренностями и всем прочим. Хи-хииии!! Ну, зачем пришел? Рассказывай, как тебе живется?
- П-простите... А Вы - Порождающая смерть?
- А ты видишь здесь цветущие сады, гуляющих людей, всякую живность, прыгающую по зеленым полянкам, и ручейки всякие, бабочки, лягушки? - Скелет развел руками. - Дорогой мой, здесь только смерть. И больше ничего.
- Здравствуйте... Я тут случайно встретил порождающую жизнь, и она послала меня к Вам.
- Ооооо... И как она?
- Плохо. Она просила Вас помочь ей. Она хочет умереть.
- С чего вдруг?
- Я не знаю, ей тяжело.
- ПФ! Тяжело? Страдает, бедняжка? Ну ведь в страдании жизнь. Пока чувствуешь боль - живёшь. Пока испытываешь страх, эмоции, плохое и хорошее - живёшь. И только в этой вашей жизни, только благодаря вашим страданиям, ценится смерть. Зачем мне ей помогать?
- Она говорит, что не должна находиться здесь, что это неправильно.
- Глупая! Но живая, оно и ясно. Все живые обвиняют в своем неумении жить обстоятельства вокруг себя.
- То есть, Вы не поможете?
- Почему не помогу? Помогу! Смерть для того и нужна, чтобы заканчивать жизнь. Правда, в этом случае я недостаточно компетентна. Там так всё запущено, что и заканчивать нечего. Мне не по силам такое зациклившееся безумие. Но, поскольку ты явился ко мне, весь такой красивенький, живой-живехонек, молоденький принц с кровавыми коленками, я, так и быть, придумаю что-нибудь.
Тов посмотрел на свои коленки. Видно, упав, он испачкался в крови. В голову сразу вернулись трупы детей и мясо, и ему не захотелось возвращаться.
- Вот. - Скелет оторвала от мизинца своей левой руки последнюю маленькую косточку. - Возьми. Как только она это съест, она родит моего клона, тем самым породит смерть. В некотором роде... И поскольку это против её сущности, она наверняка умрет. А не умрет - так перестанет порождать жизнь.
- Спасибо. До свидания.
Тов взял косточку, и пошел к порождающей Жизнь. Она успела родить еще нескольких детей. После очередной тройни её стошнило кровью, и, пытаясь обратиться к товклтовыклу, она издала лишь какой-то булькающий рык.
- Я вернулся. Вот. - Тов показал женщине кость. - Если вы это съедите - всё кончится.
- Скорее...
- Но как? Вы так высоко, и связаны.
- Умоляю...
Тов стал думать, как же положить кость ей в рот. Нужна лестница. Можно, конечно, использовать куски мяса и мертвых человечков, чтобы соорудить что-то, на что можно было забраться...
- А может, я вам это в рот брошу?
- Как хочешь. Только скорее.
- Ну тогда откройте, пожалуйста, рот, и не закрывайте.
Порождающая широко открыла рот. Из него вышло еще несколько капель крови и гноя. Тов прицелился... Был бы он более спортивным, он бы с легкостью это сделал, но Тов никогда ничем подобным не занимался, да и он находился под большим впечатлением от увиденного, так что все вышло не по плану. Косточка попала чуть ниже и приклеилась к шее, покрытой полувысохшей кровью и гноем.
- О, нет!
- Ты не попал?
- Я промахнулся. А она приклеилась. Нужно её чем-нибудь сбить.
- Ну так давай. Скорей.
Тов подобрал с пола небольшой кусочек мяса и бросил его в женщину. Не получилось - мимо. Он попробовал ещё. И ещё. Не получается. Порождающая жизнь стала извиваться, в надежде на то, что косточка сама отвалится.
- Возьми что-нибудь потяжелее. Брось тех близнецов. - сказала женщина.
- Детей? Бросить?
- Да, так ты точно не промахнешься.
- Не буду я бросать детей!
- Умоляю, сделай что-нибудь!
Тов все же решил не кидаться мертвыми детьми, и, разогнавшись, прыгнул на порождающую, пытаясь за что-то ухватиться, залезть по ней к косточке, и сразу же положить в рот. Но руки порождающей не выдержали их с Товклтовыклом веса, и они упали на землю. Кисти женщины некоторое время еще оставались сверху, привязанные серой лентой, а после тоже упали вниз, выпав из петель.
- Ой, МАМА! Простите!
- Ничего. Я уже очень давно не чувствую рук. Скорее, действуй!
Тов оторвал косточку смерти от шеи и затолкал ей в рот. Порождающая жизнь её проглотила, и тут же начались роды. Её живот вздулся ещё сильнее, она закричала от боли, а через мгновение затихла, застыв навечно. Её живот разорвало на части, и оттуда вылез уже вполне взрослый мальчик лет десяти. Он показал Тову свой мизинец на левой руке. Его кончик был белым, и сильно отличался от цвета остальной кожи.
- Привет, - сказал мальчик. - Ты мой папа?
Тов очнулся. Он оказался дома, лежащим на полу кухни. Отходняк от такой галлюцинации был долгий. Но все прошло.
@темы: Я не писатель